К весне 1943 года стратегическая инициатива на советско-германском -фронте стала постепенно переходить к Красной Армии. Даже отступление советских войск под Харьковом в 1943 г. не поколебало уверенности Ставки в стратегическом переломе в войне.

Однако советская пехота, бойцам которой было не занимать личной храбрости, по уровню своей подготовки и оснащения уступала пехотинцам немецкой армии. Несмотря на быструю обучаемость русских вообще, более низкий уровень технической культуры не позволял достаточно быстро подготовить достаточные контингента, равные по своим возможностям немецким частям. Поэтому советское командование пошло путем количественного превосходства основных технических средств ведения войны (орудий, танков, самолетов), чего Германия из-за более слабой промышленной базы себе позволить не могла, а также подготовки высокопрофессиональной штурмовой пехоты, которая обеспечивала не только количественное, но и качественное превосходство наших войск на наиболее важных участках фронта.

Штурм здания бойцами 1-й ШИСБр. Центральный фронт, сентябрь 1943 г.

Данные соединения решили создавать на базе инженерно-саперных частей, которые обладали необходимыми техническими знаниями и высокой сплоченностью, обусловленной совместной деятельностью под огнем противника. Офицеры этих частей были более грамотными в общей и тактической подготовке, а главное — дорожили жизнями своих подчиненных — специалистов.

К 30 мая 1943 г. Ставка Верховного Главнокомандования приказала сформировать первые штурмовые инженерно-саперные бригады, которые создали путем переформирования инженерно-саперных соединений в штурмовые. Таким образом переформировали 15 бригад.

Вражеский ДОТ захвачен! 1-й ШИСБр, Центральный фронт, сентябрь 1943 г.

Штурмовые инженерно-саперные бригады резерва Верховного Главнокомандования (ШИСБр РВГК) предназначались для прорыва мощных укрепленных вражеских оборонительных полос. Структурно такое соединение состояло из командования, штаба, рот инженерной разведки и управления, пяти штурмовых инженерно-саперных батальонов, роты собак-миноискателей и легкого переправочного парка.

Учитывая новые задачи соединений, пришлось значительно омолодить их личный состав — были отчислены все бойцы старше 40 лет, а также ограниченно годные.

Вооружение и оснащение также изменилось: каждый солдат-штурмовик имел автомат (сначала ППШ, позже—ППС) и финский нож. К тому же на батальоны выделялись довольно щедро снайперские винтовки, противотанковые ружья и ручные пулеметы (ДП), не считая различного вида гранат: противотанковых (РПГ-43), противопехотных (Ф-1, РГД-33) и специальных зажигательных (бутылки КС), предназначенных для уничтожения огнем оборонительных сооружений противника. Соответствующим образом строилась и подготовка: наибольшее время уходило на изучение приемов рукопашного боя и метания гранат. Бойцы учились преодолевать штурмовые заборы, проволочные и деревянные препятствия, вести ближний бой с использованием носимого шанцевого инструмента. С этой целью командиры учили бойцов использовать малые саперные лопаты, отточенные натри канта.

Саперы подразделения ст. л-та Божинского на хуторе Палкин Конотопского района. 1-я ШИСБр, Центральный фронт, сентябрь 1943 г.

В 13-ой ШИСБр, 62-м штурмовом батальоне, его командир капитан М. Цун использовал боевые патроны на тактических занятиях с личным составом, пообещав «отстрелить задницу» (так в мемуарах — прим. авт.) нерадивыми в два счета. Несмотря на то, что он держал ствол пулемета довольно высоко, по воспоминаниям очевидцев, «красноармейцы ползли так, как ползают только инструкторы-пластуны на показных занятиях в присутствии самого высокого начальства».

Боевое снаряжение солдат штурмовых подразделений состояло из обычной стальной каски и стального нагрудника, не пробиваемого пулями и мелкими осколками. Этот «панцирь» солдаты обычно надевали на ватник с оторванными рукавами, который служил дополнительным амортизатором, несмотря на то, что у нагрудника с внутренней стороны имелась специальная подкладка. Но бывали случаи, когда «панцирь» надевали сверху маскхалата, а также и сверху шинели.

Гвардейцы-штурмовики после выполнения боевого задания. 1-й ШИСБр. 1-й Белорусский фронт, лето 1944 г.

По отзывам фронтовиков оценка подобного нагрудника была самая противоречивая — от лестных отзывов до полного неприятия. Но проанализировав боевой путь «экспертов», приходишь к следующему парадоксу: нагрудник был ценен в штурмовых частях, которые «брали» крупные города, а отрицательные отзывы шли в основном из частей, которые захватывали полевые укрепления. «Панцирь» предохранял грудь от пуль и осколков, пока солдат шел или бежал, а также в рукопашной схватке, поэтому он был больше необходим в уличных боях. Однако в полевых условиях саперы-штурмовики больше передвигались по-пластунски, и тогда стальной нагрудник становился абсолютно ненужной помехой. В частях, которые вели бои на слабозаселенной местности эти нагрудники перекочевали сначала на батальонные, а потом и на бригадные склады.

Уже в августе 1943 года прошедшие ускоренный курс подготовки штурмовые инженерно-саперные бригады прибыли на фронт. 1-я ШИСБр приняла свой первый бой в районе Спас-Деменска (Западный фронт) 10 августа 1943 года.

«Проверено, мин нет!» 1-й Белорусский фронт, лето 1944 г.

После Курской битвы на всем советско-германском фронте немцы перешли к стратегической обороне и появление штурмовых частей пришлось как нельзя кстати. Тем более, что именно на Западном фронте в течение полутора лет с переменным успехом шли позиционные бои.

После безуспешных попыток нашей пехоты 10-й Гвардейской армии при поддержке артиллерии и авиации взять высоту 233,3 советское командование решило поручить задачу специальным частям, имевшим необходимую подготовку штурма вражеских укреплений и обеспеченных для этого специальной экипировкой.

10 августа 1-й батальон получил задание совместно с учебной ротой 5-го батальона при поддержке артиллерии атаковать высоту 233,3, выбить оттуда противника, занять высоту и закрепиться на ней до подхода стрелковых подразделений.

Гвардии старший сержант Боготников, награжденный орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». 1-й Белорусский фронт, лето 1944 г.

Вершина высоты была окружена глубоким противотанковым рвом протяженностью до 900 метров, подходы к высоте со всех направлений были заминированы и обнесены проволокой в два ряда кольев. В системе обороны имелись хорошо замаскированные управляемые мины, была организована четкая система сигнализации. Из Германии сюда были доставлены цельнометаллические колпаки для дотов, удобные для ведения мощного огня с круговым сектором наблюдения и обстрела.

Высоту обороняли полевые войска СС. Под землей находились казармы, склады, мастерские и даже баня и клуб. Гарнизон этого подземного городка насчитывал 800 солдат и офицеров. … Перед штурмом высоты майор Белоконь обошел ряды своих бойцов, выстроившихся на опушке леса.

— Перед нами поставлена трудная задача: взять штурмом высоту, которую враг считает неприступной. Нам дана возможность совершить подвиг, о котором каждый из нас мечтал. Водрузим на вершине высоты вот этот флаг.

Комбат развернул знамя, и заходящие лучи солнца осветили алое полотнище. Ветер расправил его.

— Возьмем высоту? Не согнемся? — громко спросил майор.

Командир 1-го штурмового решил захватить высоту внезапно, дерзко. Он отказался от артиллерийской подготовки, являющейся обычно предвестником атаки, договорившись с артиллеристами о том, что они откроют огонь по сигналу саперов. Штурм высоты был назначен вскоре после сумерек 10 августа 1943 года. В это время гитлеровцы обычно ужинали. Белоконь и выбрал это время для начала штурма, чтобы застигнуть гитлеровцев врасплох.

Боец Ватаман фаустпатроном «забил» в рукопашной схватке 10 гитлеровцев.

Каждый боец хорошо изучил направление движения и свою задачу. Штурмовики были вооружены гранатами, автоматами, финскими ножами, на груди у каждого был бронированный щиток, защищавший от пуль и осколков.

Подобравшись к немецким позициям на 150 метров, четыре роты после нескольких залпов катюш атаковали эсесовцев со всех сторон, а наша артиллерия сразу перенесла огонь в глубину обороны противника, не давая ему подтянуть резервы. Саперы-штурмовики, достигнув вражеских траншей, вступили с противником в рукопашный бой.

Раздача обеда.2-й Белорусский фронт, сентябрь 1944 г.

Вырвавшись вперед, старший сержант Лазарев побежал к блиндажу противника. Навстречу ему выскочил фашистский офицер, который в упор разрядил всю обойму пистолета в грудь штурмовика, но пули не брали смельчака. Лазарев ударил офицера прикладом по голове. Перезарядив автомат, он вошел в блиндаж и там уложил еще нескольких фашистов, обезумевших от увиденного: офицер стрелял в упор в русского, а тот остался невредим.

В ходе данного боя таких случаев было несколько. А уже после операции пленные неоднократно просили объяснить им причину «неубиваемости» русской пехоты. Приходилось показывать щиток. Рожденный штурмовыми подразделениями 1 Мировой и через 25 лет в аналогичных ситуациях он действовал безотказно.

Удар по высоте наносился с трех сходящихся в центре направлений. Куда бы фашисты ни бежали, они попадали под фронтальный и фланговый огонь наших бойцов.

Младший сержант Червоняк у склада мин, захваченных у немцев.1944 г.

Два часа продолжался бой. Почти вся высота была в руках воинов Белоконя, который с группой бойцов поднялся на вершину высоты и водрузил там красный флаг.

Захваченный в плен обер-ефрейтор Рудольф Швайге на допросе рассказал, что фашистское командование считало высоту 233,3 неприступной, и что она была оставлена только под натиском какой-то новой и очень странной русской пехоты, действовавшей стремительно, смело и дерзко без поддержки танков и при незначительной поддержке артиллерии.

Военный совет Западного фронта высоко оценил действия комсомольцев штурмовой бригады, наградив орденами и медалями 91 человека. Командир батальона майор Белоконь был награжден орденом Александра Невского.

Старший сержант Киреев стреляет фаустпатроном во время ночного боя. Бреслау, 1-й Украинский фронт, март 1945 г.

Однако при взаимодействии с другими родами войск и особенно стрелковыми частями бои были не такими успешными.

Опыт применения ШИСБр показал, что их зачастую использовали неправильно. Вместо действий в составе групп и отрядов при штурме особенно сильно укрепленных позиций противника они использовались как обычные стрелковые части, получая самостоятельную полосу наступления. А поскольку штурмовые инженерно-саперные бригады не имели тяжелого стрелкового оружия и артиллерии, то несли при этом большие потери. Случалось, что ШИСБр выполняли и другие задачи, не связанные с обеспечением штурмовых действий.

Только в декабре 1943 года был наконец четко определен порядок использования таких соединений. Бригады вводились в действие для инженерного обеспечения прорыва сильно укрепленных позиций в тактической зоне обороны противника. После выполнения своих задач части бригады следовало немедленно выводить в резерв для приведения в порядок и боевой учебы. Их разрешалось также использовать на разминировании маршрутов, на сплошном разминировании местности или дорожно-мостовых работах. Боевой опыт показал, что ШИСБр успешно выполняли задачи лишь при четком взаимодействии их подразделений со стрелками, артиллерией и танками.

В состав каждой из бригад входили:

управление бригады — 40 человек (штат № 012/88);
рота управления — 87 человек (штат № 012/89);
моторизованная инженерно-разведывательная рота — 101 человек (штат № 012/126);
5 штурмовых инженерно-сапёрных батальонов по 388 человек в каждом (штат № 012/127);
легкопереправочный парк — 36 человек (штат № 012/90);
Общая численность бригады составляла 2204 человек.

Недостатки, имевшиеся в применении ШИСБр, в дальнейшем были устранены. Эти бригады (в начале 1944 года в действующей армии их было 20), являясь соединениями РВГК, использовались на важнейших направлениях и сыграли значительную роль в достижении успеха в наступательных операциях.

Перечень бригад:

1-я гвардейская штурмовая инженерно-сапёрная Могилёвская Краснознамённая ордена Кутузова бригада[прим. 1]
1-я штурмовая инженерно-сапёрная Смоленская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова комсомольская бригада
2-я штурмовая инженерно-сапёрная Рогачёвская Краснознамённая ордена Суворова бригада
3-я штурмовая инженерно-сапёрная Неманская ордена Кутузова бригада
4-я штурмовая инженерно-сапёрная Духовщинская Краснознамённая ордена Суворова бригада
5-я штурмовая инженерно-сапёрная Витебско-Хинганская Краснознамённая бригада
6-я штурмовая инженерно-сапёрная Уманская Краснознамённая бригада
7-я штурмовая инженерно-сапёрная Ровенская бригада
8-я штурмовая инженерно-сапёрная Волковысская бригада
9-я штурмовая инженерно-сапёрная Новгородско-Хинганская Краснознамённая ордена Кутузова бригада
10-я штурмовая инженерно-сапёрная Витебская Краснознамённая бригада
11-я штурмовая инженерно-сапёрная Запорожско-Будапештская Краснознамённая орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого бригада
12-я штурмовая инженерно-сапёрная Мелитопольская Краснознамённая орденов Суворова, Кутузова и Красной Звезды бригада
13-я штурмовая инженерно-сапёрная Хинганская бригада
14-я штурмовая инженерно-сапёрная Александрийская Краснознамённая ордена Суворова бригада
15-я штурмовая инженерно-сапёрная Винницкая Краснознамённая ордена Богдана Хмельницкого бригада
16-я штурмовая инженерно-сапёрная Рава-Русская орденов Кутузова, Богдана Хмельницкого и Красной Звезды бригада
17-я штурмовая инженерно-сапёрная Гатчинская дважды Краснознамённая бригада
18-я штурмовая инженерно-сапёрная Ковельская бригада
19-я штурмовая инженерно-сапёрная Двинская бригада

Весной 1944 года в состав штурмовых инженерно-саперных бригад были введены батальоны ранцевых огнеметов РОКС-3. В это же время были сформированы 5 моторизованных инженерно-саперных бригады (2,22-я гвардейские, 20, 21, 23-я моторизованные штурмовые инженерно-саперные бригады), имевшие несколько меньшую численность, но превосходившие обычные ШИСБр в подвижности за счет увеличения автотранспорта. В 1, 2, 4, 10, а также во 2-ю гвардейскую штурмовую инженерно-саперную бригаду были введены инженерно-танковые полки с тралами ПТ-3 (танки Т-34/76, Т-34/85) и полки огнеметных танков ТО-34, трехротного состава с общим числом машин 20 в полку.

В отдельных случаях в состав ШИСБр включались отдельные батальоны особого назначения (ОБОН), оснащенные плавающими автомобилями американского производства типа Ford GPA (легкие) или DUKW (тяжелые).

В июне 1944 года 1-я Штурмовая Комсомольская Смоленская Краснознаменная ордена Суворова и Кутузова инженерно-саперная бригада имела в своем составе 5 штурмовых батальонов, 510-й огнеметно-танковый и 40-й инженерно-танковый полки, а также 36-й батальон ранцевых огнеметов.

Коммунист-огнеметчик Гречишников уничтожил 30 гитлеровцев. Бреслау, апрель 1945 г.

С конца 1944 года в немецкую армию в больших количествах стали поступать чрезвычайно эффективные индивидуальные противотанковые средства: «Фаустпатрон», и реактивное ружье «Панцершрек». Данные образцы вооружения не остались незамеченными и в Красной Армии. Трофейные «Фаустпатроны» было приказано собирать и передавать в распоряжение инженерных служб фронтов, которые распределяли последние исходя из собственных задач. Большинство фаустпатронов поступало в распоряжение штурмовых инженерно-саперных бригад, которые активно использовали их в составе штурмовых групп при подавлении огневых точек противника.

При штурме города Данцига в марте 1945 года 1-й ШИСБр было подготовлено 30 штурмовых групп. Каждая саперная штурмовая группа состояла из 4 штурмовиков и 4 огнеметчиков (из них 2 резервных). С каждой из таких штурмовых групп действовала группа «фаустников» из 4 саперов (командир отделения и три «фаустника», один из которых имел специальный станок для залпового метания). Этот станок был сугубо отечественным изобретением и позволял одновременно метать до 10 фаустпатронов. Группа «фаустников» вооружалась 50-80 фаустпатронами и 12 дисками для автоматов. Для «перевозки» личного состава и имущества саперной штурмовой группы выделялся один танк или САУ, также осуществляющий огневую поддержку. Для штурма особо сложных объектов в группу включались подрывники. На отделение саперов выделялось по 200 кг взрывчатого вещества. В 1945 году мастерство наших штурмовиков достигло высочайшего уровня. С помощью люков от канализации, которые использовались в качестве отражателей, они устраивали направленные взрывы, а затем, после предварительной обработки отверстия из огнемета, добивали оставшихся в живых фашистов.

Огнеметчики подбираются к объекту атаки. Хорошо видна сумка — неизменная пренадлежность огнеметчика. Бреслау, апрель 1945 г.

Ожесточенный бой разгорелся на улице Брайт Гассе. Рота старшего лейтенанта М.М.Данилова ворвалась сюда первой. Уже в начале атаки бойцы попали в тяжелое положение. Враг вел сильный огонь. И хотя наши пушки били прямой наводкой, штурмовикам не удалось подобраться к укреплению. Тогда вперед выдвинулись два смельчака — командир отделения младший сержант П.А. Семенов и рядовой Артемьев. Укрывшись за углом здания, они высмотрели вражеские пулеметы и ударили по ним трофейными фаустпатронами. Три сильных взрыва потрясли воздух. Три вражеских пулемета перестали существовать. Дом окутался дымом, пылью, показались языки пламени. Этим немедленно воспользовались остальные бойцы штурмовой группы. Одним рывком они обошли строение с разных сторон. Уцелевшие гитлеровцы стали в панике выскакивать на улицу, но пробраться к своим уже не могли. 18 фашистов были взяты здесь в плен.

Укрываясь за соседними домами, саперы, вооруженные фаустпатронами, пробирались к намеченному объекту и производили выстрел по окну, где был установлен пулемет противника. Другие в это время забрасывали гранатами окна и двери, из которых фашисты вели огонь. Если сопротивление врага не прекращалось, под стены здания закладывали один или два сосредоточенных заряда и производили взрыв. После этого гарнизон противника обычно сдавался. Если же он продолжал сопротивление, пехота забрасывала образованный пролом гранатами. Исход боя решался рукопашной схваткой. За первые два дня штурма города таким образом было подавлено сопротивление противника в 19 зданиях.

При бое внутри квартала значение фаустпатронов и огнеметов возрастало, так как в этих условиях обработка объектов штурма артиллерией прямой наводки и танками становилась почти невозможной. Вместе с тем, когда штурмовикам удавалось подобраться к объекту штурма или огневой точке на дистанцию выстрела из огнемета, успех штурма был обеспечен, так как огнеметание во всех случаях заставляло противника покидать обороняемый объект.

На боку огнеметчика — сумка для огнеупорной маски.

Один раз огнеметы были применены для поджога зданий с целью задымления путей подхода к ним.

В ходе всего штурма Данцига саперы исключительно умело и с большим эффектом использовали фаустпатроны. Почти ежедневно штурмовые группы выпускали на врага по 200-250 фаустпатронов. Правда, попадания фаустпатронами не всегда были достаточно точны, но сила взрыва их позволяла ликвидировать огневые точки противника, оборудованные в зданиях, с двух-трех выстрелов.

Штурмовые бригады инженерных войск участвовали во взятии почти всех германских, польских и венгерских городов.

После окончания Великой Отечественной войны четыре ШИСБр перебросили на Дальний Восток, где они участвовали в штурме японских укрепрайонов Квантунской армии.

9-я инженерно-штурмовая бригада была придана 39-й армии, а 5-я ШИСБр — 6-й гвардейской танковой армии Забайкальского фронта. 20-я ШИСБр придавалась 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта, а 21-я 15-й — армии 2-го Дальневосточного фронта.

С началом боевых действий саперы-штурмовики стали активно участвовать в боях. Наиболее упорно противник сопротивлялся в Хайларском укрепленном районе.

Атака началась после изучения объектов штурма и необходимой подготовки. Под прикрытием группы обеспечения, обычно занимавшей все подступы к доту, саперы приближались к огневой точке и взрывом сосредоточенных зарядов уничтожали ее. При блокировании пулеметных дотов группа обеспечения стремилась закрыть амбразуру танком, чтобы обеспечить саперам возможность выдвижения к огневой точке. Если этого сделать не удавалось, саперы, используя складки местности или траншеи, приближались к огневой точке и стремились прежде всего воспретить огонь противника путем закрытия амбразуры боевой заслонкой с помощью шеста или мешками с землей. Затем они приступали к подрыванию дверей дота сосредоточенными зарядами, выдвигаемыми шестами. В крупных дотах гарнизоны укрывались в казематах. Гарнизон выводился из строя взрывами зарядов, опускаемых в вентиляционные отверстия. Всего в Хайларском укрепленном районе саперами было уничтожено 50 дотов и 8 других оборонительных сооружений. Инженерные войска Забайкальского фронта при ликвидации сопротивления противника в приграничной укрепленной зоне уничтожили 755 фортификационных сооружений противника, из них дотов и дзотов -301.

На других участках фронта также шли ожесточенные бои. Столкнувшись с фанатичными японцами, продолжавшими борьбу и укрывавшимися в убежищах, саперы стали применять новое средство штурма, заливая в укрепления противника керосин или бензин. Так, например, на горе Лесная (полоса наступления 35-й армии) через вентиляционные каналы дота было залито 600 л керосина, а в дот на горе Острая — до 2 т бензина. Однако японцы не пожелали сдаться и были уничтожены, потеряв в указанных опорных пунктах 800 человек. По окончании войны большая часть ШИСБр была расформирована.

Униформа военнослужащих инженерно-саперных частей в целом соответствовала новому обмундированию и знакам различия образца 1943 года. Особыми в этой системе была эмблема в виде скрещенных топориков желтого или белого металла, а также черный кант на петлицы и погоны (офицерские «просветы» и сержантские «лычки» были красными), присвоенный инженерно-саперным частям. Остальные знаки различия и элементы обмундирования соответствовали общевойсковым образцам и правилам ношения. Так как большинство инженерно-штурмовых бригад было сформировано из уже существовавших саперных частей, весной 1943 года часть военнослужащих могла носить новые погоны на обмундировании старого образца или вообще донашивать старые петлицы. На протяжении двух последних лет войны особенно у офицеров были довольно популярны довоенные «цветные» фуражки с черным околышем и темно-синим кантом, а также каракулевые шапки-кубанки. Впрочем и у «штурмовиков» был свой шик: кроме вышеупомянутых бронещитков-кирас, военнослужащие инженерно-саперных частей достаточно часто носили вместе с гимнастеркой широкие штаны камуфлированного маскировочного костюма, в изобилии имевшегося в этих соединениях. В остальное время штурмовики также как и пехотинцы ходили в шинелях и ватниках.

Интересная статья М.Свирина

Два года назад, перед майскими праздниками, я неожиданно узнал, что ветерану Алексею Григорьевичу Рощину исполняется семьдесят пять лет. Также неожиданно для себя я был приглашен на юбилей и сразу «во весь рост» встала проблема подарка. Хорошо, что день рождения приходился на четверг, а в понедельник я должен был встречаться «на клубе» (МКСМ) с «лохматым Кощавцевым». Там же неожиданно для себя я и нашел подарок Алексею Григорьевичу. Вспомнив, что он служил в «панцерной пехоте» я купил «штурмовую группу» и тут же договорился с одним приятелем, чтобы он быстренько собрал и покрасил этот набор за довольно условные деньги. Заказ был выполнен в срок и выглядел очень неплохо. Юбиляр встретил меня радостно, а увидев подарок — растрогался. Часа на три «штурмовая группа», наклеенная на зеленое оргстекло, смирно простояла на шкафу, пережидая застолье, а когда гости ушли, Алексей Григорьевич поставил ее на середину стола, и, закурив свою любимую «Приму», произнес:

— Да, сделано здорово, да как-то официально!

Я насторожился:

— Как это?

И этот простой вопрос задержал меня в гостях еще почти на четыре часа (я ушел от него только без двадцати час, рискуя не успеть на метро), в течение которых я узнал для себя массу интересных подробностей из жизни отечественной «панцерной пехоты». Не стану утруждать ваше внимание пересказом всех нюансов этого рассказа и остановлюсь только на особенностях военного костюма и амуниции.

Главной особенностью костюма инженерно-штурмовых бригад, называемых в простонародьи «панцерной пехотой», «панцерниками», «броненосцами», или «раками», была кираса из тонкой броневой стали, снабженная сочлененным «передником». Но не все кирасы, применяемые в войну были одинаковы. С 1942 по 1945 гг. Алексей Григорьевыч встречал их на фронте в четырех разновидностях, из которых наиболее часто встречались две — клепаная и сварная «с ребрышком под шеей». Первые были выпущены, видимо еще до войны, но исправно поступали со складов до конца 1944 г. Они считались менее стойкими и молодые бойцы старались от них избавиться. Но умудреные опытом «старики» с удовольствием носили эти «клепанки» за их меньший вес, так как в реальности их стойкость почти не отличалась от более толстых и куда более тяжелых.

Помимо кирас, называемых также «панцырями» довольно широко применялись броневые нагрудники, защищавшие лишь область груди и которые одевали чаще всего на ватник. Это было заведено задолго до прихода Алексея Григорьевича в «панцерники». Старики говорили, что ватник помогает при близком разрыве мины, гранаты и даже снаряда. Перечисляли множество примеров, когда в аналогичной ситуации бойцы в ватниках оставались живы, а без оных — умирали от «внутреннего кровоизлияния». Особенно хорошо помогали телогрейки при близком разрыве немецкой гранаты, осколки у которой были крохотными и не пробивали нагрудник, но ударная волна оказывалась довольно мощной. Даже в летнее время под нагрудник старались пододеть ватники (их называли также «потники»), обрезая с них рукава.

Во-вторых, летние маскировочные халаты во время боев в городе, были почти бесполезны. Болтающиеся же в разные стороны свободные рукава и брючины халатов имели обыкновение цепляться за все выступающие предметы и потому для большей свободы движений в городе их старались не одевать. Но во время операций «на природе» редко кто отказывался от столь полезного предмета туалета. Причем, летом маскхалат одевали большей частью под панцырь, а зимой — наоборот, сверху. Из обуви, подрбно другим родам войск наиболее популярными были ботинки с обмотками, особенно если ботинки — американские. Сапоги старались выбрать кожаные, но они были страшно дефицитными. Кирзовые сапоги, чтобы не текли, пропитывали животным жиром. От этого летом «ноги воняли, как в хлеву», зато осенью было суше и теплее.

Все бесполезное в бою «навесное оборудование», как то: сидора, противогазы, гранатные и полевые сумки перед боем сдавали старшине. Лишь саперные лопатки чаще всего оставляли при себе «на всякий случай». Некоторые бойцы, снабженные нагрудниками, оставляли саперные лопатки у себя за поясом, прикрывая область живота от излетных осколков и холодного оружия. Кроме того, на поясе носили финку с резиновой рукояткой (резать проволоку под током), флягу, да некоторые бойцы таскали на спине трофейные ножницы.

Чтобы не стеснять движений, гранаты и магазины с патронами носили не в установленных сумках, а в карманах, или за пазухой. Некоторые бойцы шили «лифчики» — что-то вроде современного разгрузочного жилета из парусины, куда укладывались два магазина от ППШ, три магазина от ППС или трофейного автомата, а также до 4-х «лимонок».
Трофейные автоматы особо не любили — отказывали они. А из отечественных предпочитали ППШ с рожковым магазином. Лучше всего, конечно, были винтовки СВТ (все рассказы об их ненадежности Алексей Григорьевич считает полной чушью — «ухаживать за оружием уметь надо всего лишь!»), да и до конца 1942 г. их было довольно много. Но с 1943 г. они начали пропадать, а после форсирования Днепра пропали почти повсеместно. Деревянная ложа была предпочтительнй и в стрельбе и в случае рукопашного боя (здесь особенно полезными были СВТ из-за наличия штыка). Охотно применяли трофейные карабины с «мортирками» для метания нарезных гранат. Они били довольно точно и давали мощный разрыв. Гранаты предпочитали Ф-1 за их безотказность, но за неимением применяли также трофейные «колотушки», или «яйца». «Сталинградки» (РГ-42) считались слабыми и ненадежными, РГД-33 — «ничего себе, да тяжеловаты и места много занимают». Противотанковые гранаты не применяли вообще.

Очень охотно использовали во время боев в городе бутылки КС. Удачно брошенная в окно здания бутылка делала всю комнату малопригодной в качестве огневой точки на срок, достаточный, чтобы нескольким человекам перебежать улицу и укрыться под прикрытием противоположной стены.

Станковые пулеметы в боевые порядки старались не таскать — тяжело, да и хлопотно. Они лишь поддерживали наступающих своим огнем. В батальоне, где служил Алексей Григорьевич, до конца 1944 г. применялись пулеметы «Максим» и крупнокалиберные ДШК, которые в городских условиях переводили в зенитное положение. Не брезговали противотанковыми ружьями, которые использовали, чтобы сбивать огневые точки на манер крупнокалиберных снайперских винтовок. Снайперы работали парами (точнее, со вторыми номерами — четверками), попеременно ведя огонь, давая напарнику время для выбора новой огневой точки.

Были особенности и в экипировке огнеметчиков. В частности, по штату им полагалась специальная «огнеупорная маска», ведь если огнеметы работали не с вязкой специальной огнесмесью, а обычным легким раствором, да если воздух на исходе, а работать приходится при встречном ветре, огнеметы могли обдать самого «выпускающего» фонтаном горящих брызг. «Сам не сгоришь, но харю попортить можешь». Но масок, понятно, чаще всего не было. Поэтому вместо них применяли противогазные. У отечественных противогазов отсоединяли коробки и гофрированные трубки (они отворачивались подобно современным), а из масок выдергивали клапанную коробку, чтобы не мешала дышать. В зимнее время из очков удаляли (часто просто выбивали) стекла — чтобы не запотевали. Были в ряду почитателей противогазов особые эстеты, предпочитавшие трофейные маски из-за их малого веса.

Очень странно, что ни в одном издании, где говорится о «панцерниках», не представлены подрывники. Ведь для них в городских баталиях приходилось очень много работы. Использовали они обычно противотанковые мины как отечественного, так и трофейного производства, в которых вместо бокового взрывателя вставляли «огневую трубку», или электрозапал. Разрыв такой мины мог обрушить часть стены здания, так как в мине содержалось от 2 кг и более тола с гексогеном. Однахды во время боев на Украине подрывники на глазах Алексея Григорьевича применили немецкий «гусеничный подрывной снаряд» (по фотографиям он вроде опознал «Голиаф»). «Дом смело вместе с фрицевскими пулеметчиками» — восторгался он, рассказывая об этом. В обязанности подрывников входила также постановка дымовых завес. В этом случае вместо «сковородок» противотанковых мин они несли «кастрюльки» дымовых шашек, но в остальном тактика сохранялась.

Был в их батальоне даже один специалист-скалолаз — сержант Акопов. Он не носил кирасы, но зато «лазал по стенам как обезьяна, а потом втаскивал за собой по веревке гранаты и бутылки КС, выкуривая немецких снайперов и пулеметчиков сверху.

Категория: Амуниция | 93 комментария »

Комментарии