Фрагмент из книги футуролога Джорджа Фридмана «Следующие 10 лет»

Джордж Фридман*

Повестка завтрашнего дня уже сформулирована сегодняшними проблемами. Реальность, с которой столкнется мир, можно оценить уже сейчас.

* Книга Джорджа Фридмана «Следующие 10 лет» выходит в издательстве «ЭКСМО» совместно с ИД «Коммерсантъ».

Экономические циклы с их подъемами и спадами могут быть обусловлены спекуляциями и финансовыми манипуляциями, как это и происходило в уходящем десятилетии, но надо понимать, что на глубинном уровне экономическая экспансия и сокращение экономики обусловлены демографическими факторами и технологическими инновациями.

В течение наступающего десятилетия мы увидим спад той демографической волны, которая способствовала процветанию сразу после Второй мировой войны. Поколение тех, кто родился в период бэби-бума (всплеска рождаемости, наблюдавшегося в 40-60-х годах ХХ века), то есть людей, родившихся в годы президентств Трумэна и Эйзенхауэра, вступит в седьмой десяток лет жизни. Эти люди будут уходить на пенсию, прекращать активную деятельность. Они будут стариться. В результате та самая демографическая волна, которая полвека назад способствовала процветанию, в будущем создаст экономическое бремя.

В 50-х годах прошлого века представители этого поколения создали спрос на миллионы детских ходунков, типовых домов, велосипедов и фенов для волос. В 70-х они стали стремиться к работе в экономике, которая еще не была готова принять их. По мере того как представители этого поколения искали работу, женились и заводили детей, одновременно покупая и беря кредиты, их коллективное поведение заставляло расти процентные ставки, темпы инфляции и безработицы.

Поскольку в 80-х годах экономика уже абсорбировала этих людей, а в 90-х они достигли зрелости, «бэби-бумеры» подтолкнули экономику к исключительно высоким уровням роста. Но в следующем десятилетии те огромные приступы творчества и производительности, которые привнесли в жизнь Америки представители этого поколения, будут угасать, и экономика ощутит первые раскаты демографического кризиса. По мере старения поколения «бэби-бумеров» одновременно происходит не только увеличение потребления с их стороны, но и исчезновение того, что они сами производили. Эти люди начинают нуждаться в услугах здравоохранения и в привилегиях, предоставляемых престарелым, причем в беспрецедентной степени.

Следующее десятилетие станет периодом отставания технологий от потребностей. В некоторых случаях существующие ныне технологии достигнут пределов своих возможностей, а те, что смогли бы прийти им на смену, еще не будут изобретены или доведены до уровня промышленного использования. Я не говорю, что не будет заметного технологического сдвига: электромобилей и сотовых телефонов нового поколения будет в достатке. Не хватать будет действительно прорывных технологий, которые удовлетворяли бы возникающие и уже ставшие безотлагательными потребности, тех самых технологических прорывов, которые определяют подлинный рост экономики.

Первая проблема — финансовая. Развитие радикально новых технологий по природе своей рискованное дело (и в смысле внедрения новых концепций, и в смысле адаптации новых продуктов к требованиям рынка). Финансовый кризис и рецессия 2008-2010 годов ограничили и суммы капитала, доступного для финансирования технологического развития, и склонность инвесторов к риску.

Первые несколько лет следующего десятилетия будут отмечены не только нехваткой капитала, но и тенденцией размещать имеющийся капитал в проектах, характеризующихся низким уровнем риска. Имеющиеся средства будут уходить на более утвердившиеся технологии. В глобальном масштабе эта ситуация несколько разрядится во второй половине следующего десятилетия и, скорее всего, в крупных странах вроде США. Тем не менее, учитывая, что для подготовки к развитию технологий нужно время, важные технологические прорывы следующего поколения не появятся до 20-х годов XXI века.

Довольно странно, но вторая проблема, обусловленная данным темпом инноваций, заключается в военных. В XIX веке совершенствование парового двигателя и развитие британского военно-морского флота (а также расширение пределов его досягаемости) шли рука об руку. В ХХ веке США стали двигателем мирового технологического развития, большую часть которого финансировали и двигали военные закупки. Развитие авиации и радио, в существенной степени субсидированное военными ведомствами, привело к появлению авиастроения и радиовещания. Система шоссе между штатами поначалу была задумана как военный проект: с ее помощью планировалось облегчить быструю переброску войск в случае советского нападения или ядерной катастрофы. Микрочип был разработан для использования в малых компьютерах, наводящих на цели управляемые ракеты и носители, выводившие боеголовки в космос. И, конечно, интернет, прочно завоевавший общественное сознание в 90-е годы ХХ века, начинался в 60-х годах как военный проект связи.

Войны — периоды интенсивных технологических трансформаций. Когда речь идет о жизни и смерти, общество вкладывается в научные и технические новшества, зачастую прибегая для этого к заимствованиям. Война США с джихадистами придала импульс некоторым разработкам, например в области автоматического слежения и ударной авиации или технологий баз данных, но фундаментальных открытий (вроде радаров, пенициллина, реактивных двигателей, ядерного оружия), сделанных в годы Второй мировой войны или в период холодной войны (когда, в свою очередь, были созданы компьютеры, интернет, оптоволоконные кабели, передовые материалы), война с терроризмом не принесла. Причина в том, что в конечном счете конфликты в Афганистане и Ираке — это военные действия, которые ведут легко вооруженные пехотинцы. Такие войны требуют адаптаций и усовершенствований существующих технологий, но не инноваций, которые в корне меняли бы правила игры.

Поскольку финансирование подобных войн сокращается, первыми от сокращения страдают бюджеты научных исследований и опытно-конструкторских разработок. Поскольку лишь немногие страны занимаются работой над прорывными военными технологиями, угрозы как традиционный стимул к инновациям не начнут приносить гражданские плоды до 20-х годов XXI века.

Ощущение того, что речь идет о жизни или смерти (а именно это должно подгонять в разрабатывании технологических новшеств в наступающем десятилетии), вызовут демографический кризис и связанные с ним расходы. Рабочая сила будет сокращаться не только вследствие выхода на пенсию поколения людей, родившихся после Второй мировой войны, но и вследствие того, что растущие требования к образованию не позволяют людям выходить на рынок труда до тех пор, пока им не исполнится лет 25, а то и более.

Экономические последствия старения населения будет усугублять увеличение ожидаемой продолжительности жизни, сочетающееся с сопутствующим ростом случаев дегенеративных заболеваний. Поскольку все больше людей будут жить дольше, болезни Альцгеймера, Паркинсона, лишающие трудоспособности болезни сердца, рак и диабет лягут невыносимо тяжким бременем на экономику, так как все больше и больше людей будут нуждаться в уходе, в том числе высокотехнологичном уходе.

К счастью, медицинские исследования — единственное направление, получающее обильное финансирование. Дешифровка генома не обещает быстрого излечения от дегенеративных и других заболеваний, поэтому в следующем десятилетии внимание будет сосредоточено на паллиативных мерах.

Предоставление ухода, необходимого стареющему населению, может повлечь настолько большие затраты на рабочую силу, что это станет существенным тормозом экономического развития. Альтернативой является робототехника, но развитие эффективной робототехники зависит от научных прорывов в двух ключевых сферах: микропроцессорах и батареях, источниках питания — тогда как оба эти направления в долгосрочной перспективе не развиваются. Осуществлять основной уход за престарелыми могут роботы, но в таком случае необходимы огромные объемы вычислительной мощности, а также повышенная мобильность, однако пределы уменьшения размеров кремниевых чипов уже достигнуты. Между тем ныне существующие компьютерные платформы не могут поддерживать базовые программы управления работами, обработки полученных роботами сенсорных данных и постановки задач, которые должны выполнять роботы. Есть ряд возможных решений — от биологических материалов до квантового исчисления, но работа в этих областях остается на уровне базисных исследований.

В следующем десятилетии приостановится развитие других направлений технологии. Первое направление — революция в средствах связи, начавшаяся в XIX веке…

Ныне мы пребываем в состоянии экстраполяции и постепенного роста, при этом наше внимание сосредоточено на наращивании мощностей и поиске новых применений технологий, разработанных много лет назад. Но очень трудно утверждать, что в прошлом десятилетии произошел действительно трансформирующий технологический прорыв. Вместо прорыва к новым горизонтам усилия были сосредоточены на разработке новых приложений вроде социальных сетей и на перенесении старых мощностей на мобильные платформы. Как показывает iPad, таковые усилия продолжатся и далее. Но в конечном счете это перестановка мебели, а не создание новой структуры. Компания Microsoft, преобразившая экономику в 80-е годы ХХ века, теперь стала вполне респектабельным, степенным предприятием, защищающим свои достижения. Компания Apple изобретает новые устройства, делающие операции, которые мы уже совершаем, более забавными. Google и Facebook ищут новые способы продажи рекламы и извлечения прибыли из интернета…

Коренные технологические инновации вытеснены борьбой за долю рынка — поиском способов делать деньги посредством мелких усовершенствований, о которых трубят как о важных открытиях.

Я не говорю, что мир цифровых технологий умирает. Но компьютерный бизнес по-прежнему, в сущности, пассивен и ограничивается обработкой информации и ее передачей. Следующая и необходимая фаза развития этого сектора — оживление, связанное с использованием данных для манипулирования реальностью и ее изменений, где главным примером явится робототехника. Переход к дальнейшей активной фазе необходим, чтобы добиться резкого роста производительности, который компенсирует экономические сдвиги, связанные с последствиями демографического кризиса.

Мы живем в эпоху, когда государство сильнее рынка. У государства больше ресурсов. Рынки великолепно эксплуатируют уже сделанные научные открытия и ранее созданные технологии, но они далеко не так успешны в фундаментальных исследованиях. И когда смотришь на проекты, которые необходимо осуществить в следующем десятилетии, становится понятно, что Министерство обороны — именно та организация, что скорее всего успешно справится с данной задачей.

В настоящем переплетении технологий, геополитики и благоденствия экономики нет ничего особенно нового. Филистимляне господствовали на побережье Ливана, потому что умели делать отличную броню. Римские армии строили дороги и мосты, которые связывали империю воедино и позволяли ее контролировать. Этими мостами и дорогами пользуются до сих пор. Во время войны за мировое господство немецкие военные заложили основы современного ракетостроения. В ответ на это британцы изобрели радар. Ведущие державы и страны, притязающие на власть, постоянно испытывают давление военных и экономических потребностей и отвечают на это давление, изобретая уникальные новые технологии.

Специалист по будущему
Визитная карточка
Джордж Фридман — американский политолог, основатель и исполнительный директор частной разведывательно-аналитической организации Stratfor. Преподавал политические науки в колледже Дикинсон, регулярно проводил брифинги по проблемам безопасности и национальной обороны для командного состава вооруженных сил и сотрудников Управления всесторонней оценки, Технического центра штаба Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе, Армейского военного колледжа, Национального университета обороны и корпорации РАНД.

В 1994 году основал Центр геополитических исследований при Университете штата Луизиана. Этот центр занимался интегрированным экономическим, политическим и военным моделированием и прогнозами. Автор бестселлера «Следующие 100 лет. Прогноз событий XXI века».

Категория: нед. статьи | Нет комментариев »

Комментарии